ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 277. Новый 1957-й год. Новое пополнение. Перевод в штаб Ольго-Владимирской ВМБ
Уже говорил, что на границе в праздники увольнений нет.
Новый пятьдесят седьмой год мы встречали на посту. На новогоднюю вахту заступил Высоцкий. Подумал, опять Толик что-нибудь выкинет, поэтому надо его проверить и не ошибся. Поднявшись на пост, увидел настоящее зрелище. На сучке берёзы висит зелёная фуфайка, вокруг которой скачет Анатолий, напевая какую-то песенку. Увидев меня, обрадовался: «Васёк, присоединяйся! Это моя ёлочка, а я зайчик. Давай вместе водить хоровод». Ему говорю: «Опять чифирь и видимость «ноль»?» Он: «А как же?» Не стал ничего предпринимать, а остался вместе с ним ночью на посту.
***
Весной пятьдесят седьмого года к нам на пост прибыло новое пополнение из нескольких молодых матросов, среди которых был Василий Таймурзин. По национальности Василий был татарином и призывался на флот из села Париж Татарской АССР. Геннадий Шипицын призывался из курорта «Горячие ключи», которые расположены на Байкале. Что касается других ребят, большинство из них были украинцами.
Таймурзин Василий был мотористом, поэтому заменил Ивана Зарубу, Геннадий Шипицын был радистом. Они стали моими подчинёнными. Таймурзин был молчаливым человеком потому, что плохо говорил по-русски. Однажды в моторном отделении застал его в слезах. Подойдя к нему, положил на его плечо руку и спросил: «Что-то случилось?» Он сказал откровенно: «Маму жалко, она одна дома осталась».
Ему: «Тёзка, тебе скучно потому, что вокруг тебя одни русские, и ты не слышишь родной речи? Учи меня татарскому языку, мы с тобой будем говорить по-татарски, и тебе станет веселее. Договорились?» Так стал изучать татарский язык.
Как-то повёл Таймурзина в Милоградово, и по дороге спросил: «Вася, ты одел трусы, в которых будешь спать?» Он посмотрел на меня наивными глазами и говорит: «Нет, товарищ старшина! Я одел двЕ кальсонЫ». Я расхохотался: «Будешь готовиться ко сну, смотри, чтобы твоё хозяйство из двух «кальсоны» не вывалилось наружу, а то девчонки тебе его быстро оторвут, с чем потом домой поедешь?»
***
В июле к нам на пост на служебной машине «ГАЗ-69» приехал начальник штаба нашей части капитан Знаменский. Сделав проверку, он решил забрать меня с собой в штаб базы, сославшись на то, что у меня первый класс радиста, а у них при штабе остались только молодые специалисты. Комсомольские дела передал Геннадию Шипицыну, распрощался с Марией Александровной, Любой и Валей, пообещав им писать письма, как брат, и с капитаном Знаменским поехал на новое место службы.
В то время, когда у нас была комиссия, в лице капитана Знаменского, по Приморскому краю прошел сильный ливень, который размыл все дороги, а потоками воды на маленьких речках снесло все мосты. Сначала мы заглянули в бухту Пфусунг, где на гражданском радиопередающем центре хотели узнать о предстоящей погоде.
На моей груди красовались значки: «Отличный связист» и «Радист первого класса». Этими значками всегда гордился. Радистками на этом центре работали только девушки. Подойдя к одной из них, спросил: «Какой у вас класс? Сколько групп цифрового текста даёте и сколько принимаете?»
Она посмотрела на мои значки, смутилась и сказала: «Я ещё молодая радистка. У меня всего третий класс. Мы работаем на вибрационных ключах, а не на телеграфных. Пока принимаю двадцать пять групп, а дать могу все тридцать».
Когда услышал такие цифры, со мной чуть не случился обморок. Девушка с третьим классом принимала и давала текст в полтора раза больше, чем по норме было у радистов первого класса на флоте. После этого нигде и никогда не хвастался своими значками.
Кое-как мы пробрались к курорту «Сандагоу», который в разгар сезона оказался пустым. После прошедшего ливня, потоки воды снёсли четырнадцать мостов на дороге к курорту, отрезав его надолго от внешнего мира.
Мне понравилось место, на котором расположена эта здравница Дальнего Востока. В специальных беседках били фонтанчики из Нарзана, и мы его напились досыта. Переночевав на курорте, утром тронулись в путь. На базе меня встретил мичман Усягин. Спросил его о жене-красавице. Тот с сожалением сказал: «Болеет старушка. Ухожу на заслуженный отдых, надо уезжать куда-нибудь в тёплые края, но нас никто и нигде не ждёт». На память о встрече мы сфотографировались с мичманом Усягиным. Это фото есть в моём архиве.
